Язична политика, язичне планованє и язична норма при Русинох (Руснацох, Лемкох)

Планованє язика мож дефиновац на рижни способи, у зависносци од аспектох и приступох ґу тому феномену. На наших просторох прилапена така дефиниция планованя язика и язичней политики дзе основна дистинкция медзи тима двома поняцами виведзена по критерию знукаязична и звонкаязична дїялносц, дзе планованє язика подрозумює процес приношеня одлукох о норми хтори линґвистично обгрунтовани (знукаязични) и хтори творя принципи нормованя. Кед тоти поняца одредзуєме спрам поля дїялносци, вец планованє язика огранїчене на язик як систему, а предмет дїйствованя язичней политики нє лєм язик. Ґу тому, планованє язика нє муши мац лєм службени характер; у нїм можу участвовац и поєдинци и ґрупи, звонка урядових институцийох дзе ше креирує язичну политику. Запровадзованє нового шветового порядку принєсло преврат у шицких доменох чловекового жица: пременєна дружтвена система и власнїцки одношеня, иншака стратификация жительства, приходзи до масовнєйших миґрацийох, мишанє жительства условене з лєпшима економскима и транспортнима вязами и уплївом масмедийох.

Перше потвердзенє новей свидомосци, похопйованя и потребох у обласци язичней политики и планованя русинского язика було Совитованє у Бардейовских купельох концом 1992. року, хторе по своєй значносци здобуло епитет першого конґресу русинского язика. На основи заключеньох з того совитованя, у Словацкей окончена кодификация русинского язика, преглашена у януаре 1994. року. Гоч русинистика нє дала подполни опис сучасней язичней ситуациї, цо примарни социолинґвистични задаток, и при тим, дзекуюци насампредз рижним линґвистичним роботом хтори нє лєм социолинґвистично ориєнтовани, русинска язична ситуация нє зошицким нєпозната.

Цо основни проблем?

Основни проблем и нєдостаток дїйствованя у обласци планованя русинского язика то сеґментарносц залапйованьох, нєдостаток свидомей, комплетней и єдинственей перспективи спатраня, з точно одредзенима цилями и методами роботи. Прето єден з наглих задаткох хтори були пред нашима културнима и науковима роботнїками то науково засновани опис русинскей язичней ситуациї хтори мал облапиц цалу дружтвено-комуникацийну систему, уключуюци и шицки єй подсистеми з главним цильом – установиц и розробиц русинску язичну политику, на подлоги обєктивно и науково утвердзених фактох, спознаньох и проґнозох язичного розвою. Так видзени теорийни основи язичного планованя облапяли, окрем линґвистичних, и социолоґийни и политични компоненти. По велїх преценьованьох и думаньох яки виражени у линґвистичней науковей и фаховей литератури, у обласцох интердисциплинарного сотруднїцтва чий предмет язична политика, найпримеранше ґу русинскей язичней ситуациї було плановац язик по моделу полицентричней стандардизациї. Прикметнїк полицентрични упут’ює на значенє розчленьованя на вецей штредки, т.є. на виходзенє даякого, иншак єдинственого зявеня, зоз вецей центрох. Практично, то значи же би ше до язичней политики и планованя язика могло у русинскей язичней заєднїци дойсц лєм през уключованє шицких социокултурних штредкох русинского язичного подруча до тей зложеней дїялносци. При пренаходзеню ришеньох ше мушело вжац до огляду искуства, резултати и заключеня до яких ше пришло у шицких русинских социокултурних штредкох, а тиж так и у швеце, дзе модел полицентричней язичней стандардизациї нє таки ридки случай.

Язични вариянти (вариєтети) ше зявюю практично вше кед исти язик хаснує вецей як єдна нация. Так наприклад литературни анґлийски нє исти у Анґлиї и у ЗАД, язична стварносц у Австралиї або на Новим Зеланду знова цошка треце, а най нє начишлюєме други жеми анґлийского язичного подруча ширцом по рижних континентох. Портуґалски у Бразилє иншаки як гевтот у Портуґалиї, тиж так як цо ше и шпански у Арґентини розликує од гевтого у Шпаниї, а обидва од гевтого у Мексику. Анї арабски литературни язик нє єднаки у рижних жемох дзе ше го хаснує, а таки приклади у швеце єст надосц. Протаґонисти зблїжованя вариянтох русинского язика маю, на концу, у оглядзе єдну вельку шансу хтору тото зблїжованє отвера култури. Глїбоко су свидоми нєвольох яки виходза з узкосци културного тарґовища. Нашо русински вариянти ше тиж рушаю у просторе медзи подполну читлївосцу и взаємну оцудзеносцу. Нє чежко розумиц на хторим ше боку находзи интерес нашей култури у розпону такей осцилациї. Ясне, наприклад, кельо бизме менєй свойо добри кнїжки и часописи читали кед бизме ше мушели огранїчиц на гевто цо друковане у єдним зоз наших штредкох. И процивнє, кельо бизме вецей таки тексти читали кед би нє було розлики яки заш лєм ту. Або, цо можебуц ище важнєйше: кельо бизме були богатши кед бизме странски твори, литературни або фахови, нє прекладали два або вецей раз, алє кед бизме место того мали исте число других преложених кнїжкох.

Др Гавриїл Костельник

Язик Руснацох у Войводини, як знаме, нормовани од скорей (1923. року вишла Граматика бачваньско-рускей бешеди др Ґабра Костельника); тото зробели и Русини у Словацкей, а и Лемки у Польскей.

Задаток язичней норми, по традицийних похопеньох, иншак з имплицитней язичней конвенциї справиц експлицитну. Вона облапя ортоґрафийну норму (правила писаня), ортоепийну (правила вигваряня), морфолоґийну (правила твореня словох и ґраматичних формох), синтаксичносемантичну (правила формованя виреченьох) и лексичну норму (правила хаснованя словох), за цо потребни правопис, ґраматика и словнїк. Так похопена експлицитна, виєдначена, кодификована и институционализована язична конвенция, як резултат поступкох нормованя язика на шицких уровньох його живота, виражованя и анализи мушела би облапиц ище даскельо, звичайно занєдзбовани або лєм начално припознавани сеґменти. То текстуална норма (правила оформйованя тексту, дискурсу, бешедней подїї), стилска або жанровска норма (правила оформйованя стилски и жанровски означених язичних формацийох), праґматична або контекстуална норма (правила прилагодзованя язичних средствох ґу нєязичним компонентом контексту – у виборе и хаснованю продукциї и интерпретациї сообщеньох). Лєм так похопена и витворена язична норма могла би облапиц цале язичне знанє (и компетенцию коду, язичней системи, и компетенцию комуникациї, хаснованя язика), алє и хаснованє язика, похопене у обидвох можлївих напрямох – и як продукованє и як толкованє з язиком оформених сообщеньох. Нормовани язик функционує як стандардни, алє познате, тиж так, же норма по своєй природи конзервативна, цо значи же ше намага застановиц, онєможлївиц (кед ше ю нєправилно похопи), односно спомалшиц спонтани або доцильни розвой язика. Же ше єй тото до конца нїґда нє удава, шведоча велї приклади у историї людских цивилизацийох. Спомнєме лєм податок же ше, наприклад, нєшкайши стандардни сербски язик у велїм койчим пременєл у одношеню на стан яки предвидзени и предписани зоз норму Вука Стефановича Караджича. Прето за язичну норму гвариме же ма и иншаки задатки: предвидзовац и унапрямовац еволуцию язика же би вон на найефикаснєйши способ шлїдзел общи дружтвени и културни розвой, односно пременєни потреби. То значи же нормовани, стандардни язик вшелїяк подпада под пременки яки оможлївюю же би свою орґанизацию и розполагаюци средства прилагодзел ґу потребом колективитету односно ґу култури чий є инструмент, алє ма характеристики и релативней стабилносци (пременки у нїм иду зрозмирно помалши як у нєнормованим язику, зявеня виєдначени итд.). Тото нам дава право повесц за нормовани язик у функциї стандардного язика же є еластично стабилни або флексибилни. Значи, драга до язичней норми и стандардного язика анї кус нє кратка, проста и лєгка.

Як ше систематизує язик?

Систематизация поступкох яки треба подняц же би ше до стандардного язика дошло инспирована з познату дискусию социолинґвистох о тей проблематики, а то: 1. виберанє (селекция), 2. описованє (дескрибция), 3. предписованє (кодификация), 4. розробок (елаборация), 5. прилапйованє (акцептуация), 6. применьованє (имплементация), 7. ширенє (експанзия), 8. пестованє(култивация), 9. вреднованє (евалуация), 10. преправянє (реконструкция) норми.

1. Же би дошли до стандардного язика, панонски Руснаци за основку язичней норми вжали конкретни вариєтет (диялект, социолект), керестурску народну бешеду чийо общи прикмети норма шлїдзи, почитує и предписує. Русини у Словацкей вжали за основку язичней норми русинску бешеду снинскей и либирскей котлїни. У рижних дружтвених и културних штредкох ше розлично поступело при вибераню критерийох по яких ше будзе предписовац язичну або диялектну (социолектну) основку за язичну норму и будуци стандардни язик. У даєдних жемох за основку, по ґеоґрафским критерию, брало ше диялектни прикмети вельких городских (административних, политичних, економских, културних) центрох як, поведзме, Пекинґ у Китаю, Токио у Японє, Москва у Русиї итд., алє єст и случаї же ше у улоги стандардного язика, по критерию авторитета, надрилї язик заберачох, окупаторох, колонизаторох, як и язик привилеґованих дружтвених пасмох (шпански и портуґалски у Централней и Южней Америки).

2. Вибрани язик хтори ше сце нормовац (односно його диялектну або социялектну основку) ше потим муши описац у дескрибтивних, описних словнїкох и ґраматикох и констатовац стан. То фаза хтора може буц препущена лєм линґвистичним роботнїком и їх компетенцийом.

3. Кодификация представя нормативни поступок у узшим смислу слова, а подрозумює правенє нормативних словнїкох, ґраматикох, приручнїкох правописного типу. Праве з кодификацию язичней норми ше у линґвистичним смислу предписує правила за руководзенє при виборе и хаснованю язичних средствох, правила хтори у тим смислу вец обовязую бешедних представительох же би язик хасновали у комуникациї и творчих поступкох.

4. У фази розробку, елаборациї, вибрану, описану и предписану (кодификовану) нормативну основку ше муши розробиц, т.є. структурално и функционално оспособиц же би ше прилагодзела ґу стварним, а зложеним и нєпреривно пременлївим дружтвеним и културним, комуникацийним и творчим потребом. То тирваца робота, процес хтори ше, практично, нїґда нє закончує. У своїм розвиваню, язик одражує структуру дружтва и култури так же ше, условно поведзене, дзелї на пасма и твори окремни средства и бешедни вариєтети (стили). На тот способ ше оспособює, як ефикасни инструмент, обслуговац каждодньово бешедни потреби, алє и уметносц, науку, новинарство, право, политику, технолоґию итд.

5-6. Язик може превжац функцию стандардного язика аж теди кед го дружтво (чий є комуникацийни и творчи инструмент) почнє применьовац у пракси образованю, средствох масовного информованя, науки, администрациї, правосудстве – и кед му додзелї урядово, з одвитуюцима правнима актами, статус стандардного язика. Прето лєпше роздвоїц поступок „службеного”, урядового (5) од поступку стварного прилапйованя (6), хтори ше виражує през применьованє, хаснованє норми у шицких обласцох живота и роботи.

Панонски Руснаци нормовали свой язик 1923. року, алє вон як службени язик припознати аж 1974. року, значи вецей як пейдзешат роки познєйше.

7-8. Же би витворел свой циль и улогу, нормовани язик у функциї стандардного язика муши дожиц експанзию (и териториялну, и социялну, и горизонталну, и вертикалну), видрилююци застати териториялни бешедни варияциї и вариєтети. Култивованє норми, през єй ученє, пестованє и пропаґованє у школи, видавательней дїялносци, през лекторски интервенциї и масмедиї, з потримовку дружтва, представя єдну з найважнєйших карикох у ланцу поступкох хтори нє мож заобисц на драги ґу оспособеному стандардному язику.

9-10. Язик подпада под нєпреривне вреднованє. Так ше обезпечує механїзем преверйованя, предценьованя и оценьованя прилагодзеносци стандардного язика ґу актуалним потребом дружтва и поєдинцох. Кед же ше за пременку норми утвердзи потреба, вона дава импулс за єй реконструкцию. Реконструкция, по правилу, подрозумює ознова описованє нових потребох и одвитуюцих язичних средствох за їх задоволєнє. Зоз тим ше завера круг поступкох у нормативних дїялносцох и твореню стандардного язика и обезпечує їх прерастанє до цикличного процесу хтори воламе планованє язика. Прето планованє язика нє робота лєм язичарох, алє и других факторох як цо школа, културни и науково институциї, видавательни хижи, масмедиї.

Резиме

Южнопанонска, войводянска руска (руснацка) у Войводини и Горватскей, русинска (виходнярска) у Словацкей, закарпатска русинска у України и лемковска русинска (у Польскей) вариянта русинского язика – найлєпше означенє терашнього язичного стану. У русинистичних розгваркох о язичней политики и планованю язика доминує наглашованє права на розличносц и розликованє, та так и створена и зоз фразеолоґиї политичней бешеди унєшена позната формула о єдинстве у розликох, о розликох як нашим богатстве. Науково засновани опис русинскей язичней ситуациї хтори, як спомнуте, ма облапиц цалу дружтвено-комуникацийну систему же би ше розробело русинску язичну политику вшелїяк потребни, алє до ньго нє дойдземе анї лєгко, анї швидко, та грожи опасносц же ше, док линґвисти описую факти и обєктивизую спознаня, найчарнєйши проґнози претворя до нєобєдиньованя русинского комуникацийного простору. Алиби дошлїдней науковосци нє годзен нас вец змиц од историйного гриху оклєвацкей нєодвичательносци. Мушиме ше на самим концу опитац сами себе: можеме ми вообще мац єдинствено поставену язичну политику у русинистики? Здобува ше упечаток же ю чежко можеме мац, алє же бизме ю, з другого боку, требали мац. Таке парадоксалне твердзенє прилаплїве у поетским вислове, а у науковим дискурсу може дїйствовац як пробованє вербалного вицагованя зоз нєприємней ситуациї. Терашня ясносц у розликох могла би, зоз взаємним уважованьом и правдиву науковосцу, буц предусловиє рационалного зблїжованя и векшей согласносци у язичней политики и планованю русинского (русинского –руского/руснацкого, лемковского) язика.

Найстарша хижа у Руским Керестуре